Мои мысли о новом законе об экспертной деятельности. Что я бы внесла?

В конце октября в журнале «Закон» вышло большое интервью со Светланой Смирновой, руководителем федерального центра судебной экспертизы Минюста. В основном она говорила о новом законе об экспертной деятельности, который уже 7 лет собираются принять, всё время вносят поправки в законопроект, но никак не примут. Очевидно, в документе есть положения, ущемляющие интересы весьма влиятельного лобби.

Ещё летом в ряде СМИ (удобнее всего почитать в «Российской газете») прошли сообщения, что новый закон с большой вероятностью примут уже в текущем 2019 году. Однако этого снова не случилось. Видимо, крупные игроки на поле судебной экспертизы по-прежнему никак не могут договориться, кто примет бразды правления.

Хотя на долю негосударственных экспертов приходится 64% всех заключений, которые фигурируют в качестве доказательств в суде (данные «Гаранта»), крупные игроки, которые делят пирог – это, конечно, госорганы. Минюст, МВД, ФСБ, Минздрав, МЧС, прокуратура и несколько других, а с марта этого года – ещё и официально Следственный комитет, получивший право на собственные экспертные подразделения. Негосударственных экспертов никто особенно не спрашивает, хотя их больше и они иногда (не всегда, но часто) оказываются более компетентными и свободными в исследовательской работе. Беда негосударственной экспертизы – отсутствие единого голоса, с которым в верхах могли бы считаться.

Но та же беда, как ни странно, и у госструктур, каждая из которых, думается, хочет быть гегемоном.

«Гарант» приводит некоторые существенные темы обновлённого законопроекта. Я бы даже сказала, критически важные:

«Новая редакция законопроекта не обнародована, но на основании сообщенных представителем Минюста России в ходе парламентских слушаний данных можно обозначить наиболее существенные изменения:

а) из проекта исключено положение об обязательной сертификации компетентности государственных судебных экспертов – предполагается и дальше применять действующую систему их аттестации. При этом норма о добровольной сертификации негосударственных экспертов сохранена, и предусмотрено, что порядок, условия выдачи, основания приостановления и прекращения действия сертификата компетентности, а также уполномоченные организации по сертификации компетентности лиц, обладающих специальными знаниями, определяются Правительством РФ;

б) нормы, касающиеся обязательной сертификации методического обеспечения и обязательной валидации методических материалов по производству судебной экспертизы, также исключены, но предлагается модель приоритетного использования сертифицированных методических материалов;

в) единого реестра судебных экспертов, скорее всего, тоже не будет – против внесения в него сведений обо всех государственных судебных экспертах высказывается, в частности, ФСБ России;

г) производство судебно-медицинских и судебно-психиатрических экспертиз будет осуществляться в соответствии с нормами нового закона о судебно-экспертной деятельности – первоначальная редакция законопроекта предполагала, что его действие распространяется на всю судебно-экспертную деятельность, за исключением указанных видов экспертиз».

Честно говоря, я не вижу опасности в едином реестре экспертов. Мне это кажется нужным делом, чтобы сразу отсеивать профессионалов от любителей. Но и ФСБ можно понять: сверхконфиденциальное ведомство, работающее с опасными преступлениями, разумно боится за безопасность своих специалистов. К сожалению, угрозы экспертам – это не редкость, но, по справедливости, уж государственные служащие и так защищены от них гораздо лучше, чем негосударственные специалисты…

Сертификация — зло или благо?

Самая важная в новом законе тема – конечно, сертификация. И лично я выступаю обеими руками за эту норму. Считаю, что в экспертной деятельности мало багажа академических знаний по профессии. Необходимы стандарты – методики, одинаковые для всех специалистов в конкретной отрасли, и оценка компетенции тоже по единым для всех нормативам. Именно это обеспечивает проверяемость и воспроизводимость исследования, как бы относилось научное сообщество к стандарту. Некоторые учёные совершенно серьёзно убеждены, что методики вообще мешают процессу исследования, но это, как говорится, совсем другая история.

Итак, я за сертификацию. Единственный вопрос – кто будет её проводить, по каким критериям и за какие суммы. В законопроекте предусмотрено положение о том, что право сертифицировать экспертов будет давать правительство страны. Причём какому-то одному федеральному ведомству.

Рациональное зерно в этом есть. Сейчас, кроме Минюста, где хоть как-то обеспечивается стандартизация сертификационных подходов и наличие экзаменов по специальности, пышным цветом цветут всевозможные частные конторы, предлагающие сертификацию дистанционно и чуть ли не за пару дней. Главное — заплати деньги, причём очень небольшую сумму. Мне попадались на просторах интернета предложения получить сертификат компетентности за 6 с небольшим тысяч рублей в срок от трёх дней.

Да, на фоне 50 с лишним тысяч, которые запрашивает Минюст (а за сертификацию методики и вовсе свыше 70 тысяч со сроком сертификации в три года), подобные оферты кажутся даром свыше. Но каков юридический вес такой бумаги от малоизвестного ООО?

Я уже дважды сертифицировалась с Минюсте (территориально самое близкое для меня отделение – Южный региональный центр судебной экспертизы в Ростове-на-Дону). Во второй раз достаточно было просто предоставить пакет документов, включающий в первую очередь пять заключений, и заплатить требуемую сумму. Сертификат прислали по почте. Зато в первый раз я проходила серьёзный экзамен: несколько месяцев штудировала книги, готовилась по списку вопросам, а затем отвечала перед комиссией экспертов центра по моей специальности 26.1. «Исследование продуктов речевой деятельности». По крайней мере, при таком подходе можно рассчитывать, что непрофессионалов отсеют, а компетентные пройдут отбор.

Сама система мне кажется разумной. Разве что можно было бы включать в состав аттестационной комиссии представителей разных ведомств и обязательно видных негосударственных экспертов соответствующей специальности, а ещё предоставлять кандидату в распоряжение ведомственные методики. А лучше вообще все методики, разработанные в госведомствах, то есть за бюджетные деньги, выложить в свободный доступ на сайтах госорганов.

Вопрос, конечно, в цене сертификации. Или, вернее, в соотношении цены и срока действия сертификата. Согласна, что высокая цена, особенно в регионах, служит дополнительным фильтром: идут на экзамен только те, кто серьёзно и постоянно занимается экспертной деятельностью, а не от случая к случаю. Но для сертификации всего на 3 года цена в 51 850 рублей (данные с сайта РФЦСЭ Минюста на 5 декабря 2019 года) – необоснованно раздутая. Либо срок нужно увеличить хотя бы до пяти лет, либо снизить цену.

Негосударственные эксперты в большинстве своём выступают против сертификации. Например, руководитель самой крупной негосударственной экспертной организации в России «Федерация судебных экспертов» Василий Костюченко неоднократно выпускал видео на канале «ФСЭ» в YouTube, где негативно оценивал будущий закон в целом и сертификацию в частности. Страх перед оценкой компетенции понятен. При введении обязательной сертификации немалое число негосударственных экспертов не смогут продолжать подвизаться в этом доходном бизнесе. По разным причинам.

Да, сегодня экспертиза – неплохой бизнес в России, в условиях, когда судьи часто дистанцируются от фактического разбора иска, перекладывая ответственность за решение по делу на эксперта. Особенно по некоторым «политическим» статьям, когда судят за высказывания и заключение эксперта – порой единственное доказательство.

Считаю, что экспертиза — достойный вид бизнеса, и он вполне имеет право быть, если, конечно, сосредоточен в руках знатоков конкретной экспертной специальности (а не только маркетинга). Странные рассуждения о том, что экспертиза может существовать только на некоммерческих началах, звучат весьма надуманно. В любой другой профессии хороший специалист имеет все возможности состояться, помогая другим и взимая справедливую плату за свой труд. В экспертной же практике это почему-то осуждается (с позиции Дмитрия нашего Медведева, который сам же в другой публичной речи наставлял всех нуждающихся идти в бизнес, когда нет денег). Обрубать частным экспертам крылья считаю нелогичным, ведь государственные и окологосударственные экспертные подразделения всё равно не справятся с потоком дел, которые захлёстывают суды. Особенно если это дела гражданские или административные, коих море.

О сертификации методик

Говоря о сертификации вообще, не обойти сертификацию методического обеспечения.

Теоретически любой автор может создать собственную методичку по любой экспертной специальности, сертифицировать её и работать по, скажем так, официально одобренному стандарту. Однако вот что по этому поводу сказала Светлана Аркадьевна Скворцова в интервью:

«Сейчас появляются разработанные негосударственными экспертами методики, которые, по мнению разработчиков, научно обоснованы и перспективны. Адвокаты часто спрашивают: а они утверждены Российским федеральным центром судебной экспертизы (РФЦСЭ) или МВД России? Ответ, как правило, отрицательный».

Друзья, ну конечно, ответ будет отрицательным! На фоне немалых цен на сертификацию методик, причём тоже сроком всего на 3 года, мне лично не кажется удивительным, что сертифицированных Минюстом авторских методик на рынке почти нет.

Позволить себе это могут разве что крупные университеты или иные госструктуры, потому что оперируют бюджетными деньгами. Сомневаюсь, что у каждого учёного лично есть лишние 70 тысяч рублей (или 200 с лишним тысяч, если для методики требуется аппаратное тестирование) на то, чтобы просто поставить на своём труде гриф госструктуры.

Методическое пособие – это чисто научная разработка, подсобный материал, основанный только на одной из множества имеющихся в науке концепций. (Говоря о множестве концепций, я сужу конкретно о филологии, где масса одновременно существующих теорий – это норма. И каждая их них по-своему верна. Возможно, в других науках, особенно точных, дело обстоит по-другому.) Такая работа принесёт автору разве что плюсик к репутации. Это не труд для продажи (ибо зачем покупать авторскую методичку, если есть, так сказать, государственные?), а работать только самому по своей методике лишь на том основании, что она своя, нерационально за подобные деньги. Можно работать по своей методичке и без сертификации. Законом пока что не запрещается опора на частные научные концепции даже в экспертной деятельности. Лишь бы они были обнародованы и более или менее известны.

Некоторые пункты нового закона, на которые я обратила внимание

Любопытно ещё вот что. В законопроекте чётко прописано, что комплексную экспертизу может проводить и один эксперт единолично, если обладает нужными познаниями. Как раз недавно я рассуждала на эту тему в статье «Что не так с методичкой МВД об оскорблении власти». Хорошо, что вопрос попал в поле зрения законодателей и, возможно, будет наконец закрыт. Хотя это положение есть только в версии, прошедшей первое чтение в Думе. С.А. Смирнова как раз упомянула в интервью, что до второго чтения проект не дошёл, потому что не могут согласовать поправки. Вероятно, какие-то ключевые положения ещё изменятся. Однако уже сама постановка вопроса о единоличной экспертизе по комплексу специальностей вызывает интерес.

Что я предлагаю

Словом, новая редакция закона не за горами. Закон будет принят, потому что необходимость давно назрела. У меня как практика, конечно, есть некоторые вопросы. Вынесу их сюда на дискуссию. Пишите, пожалуйста, свои соображения в комментариях. Лично я хотела бы видеть в новом профильном законе такие положения:

1.  Введение обязательной сертификации для негосударственных экспертов, для которых экспертиза – либо основная деятельность по трудовой книжке или по ОКВЭД, либо которые работают в организациях, имеющих экспертную деятельность в качестве одного из профилей. Например, в вузе. Но сертификация должна быть сроком как минимум на 5 лет при ныне существующем уровне цен. А если эксперт экзаменуется по нескольким специальностям, должна быть существенная скидка. В законопроекте, кстати, прописано, что сертифицировать предлагается раз в пять лет. Но про цену нигде не говорится. И сертификация там добровольная. 

Знаю, что в меня уже готовы полететь тапки и помидоры. Однако я и правда выступаю за обязательную сертификацию. Потому, что она подтверждает серьёзность эксперта и его репутацию, которая стоила ему немалых вложений и которую он не захочет терять. Считаю, что сертификация как таковая – это маркёр профессионализма специалиста и в каком-то смысле гарант для заказчика. Дело только во вменяемости ценника.

2. Сертификация методического обеспечения сроком минимум на 10 лет при существующем ныне уровне цен. Либо цену нужно снизить.

3. Создание единого реестра экспертов, как государственных, так и негосударственных.

4. Официальное закрепление для негосударственных экспертов права заниматься частной практикой при соответствующей регистрации. Такое право у негосударственных специалистов и сегодня по умолчанию есть. Да только в правовых кругах относятся к экспертам-ИП в основном скептически. Мол, если ты ИП, тебе только деньги нужны, и значит, ты якобы обязан продаваться и покупаться с потрохами. Не буду сейчас вдаваться в эту тему. Интересующиеся могут почитать материал «Может ли эксперт быть ИП?». Я за то, чтобы право на частную практику было прямо прописано в законе. А залогом порядочности эксперта должна быть не его должность в госструктуре, а другие вещи: членство в уважаемом профильном сообществе; количество дел, в которых он участвовал и в которых его заключение было решающим звеном; отзывами клиентов; наконец, заключениями, которые должны быть в открытом доступе для изучения.

К слову, в законопроекте, выложенном на сайте Госдумы, словосочетание «судебно-экспертная организация (подразделение)» нигде не снабжено обязательным определением «государственная», как это есть сейчас в действующем законе. Отдельно оговариваются права и статус как государственных, так и негосударственных учреждений. Получается, что законодатели наконец перестали связывать судебную экспертизу только с государственным исполнением. Это радует, но положение частного эксперта по-прежнему под вопросом. Его деятельность представляется несколько туманной, хотя в законопроекте и есть робкие попытки вывести не состоящих в экспертных организациях специалистов из «сумрака». См., например, пункт 1 статьи 15:

«В качестве судебного эксперта может выступать государственный судебный эксперт или иной эксперт, соответствующий требованиям, установленным настоящим Федеральным законом».

Самое место написать о частной практике.

5. Нужно решить вопрос с таким явлением, как рецензирование экспертизы. Либо официально ввести это понятие в правовой обиход и реальную судебную практику, либо вовсе исключить. Пока что в законопроекте такого термина нет, а значит, нет и такого явления в правовом поле. Я полагаю, что есть смысл рецензию от авторитетного специалиста всё же включать в список материалов, имеющих значение для рассмотрения дела в суде. Обычно её получить можно куда скорее, чем заключение эксперта по повторной экспертизе, что немаловажно для ускорения судопроизводства.

***

Статья получилась немаленькой, но, надеюсь, подстегнёт и вас обдумать предстоящие нововведения и высказать свои мысли. Полагаю, закон всё же будет принят в относительно скором будущем, раз уж им заинтересовалось руководство страны и дало поручение продвинуться с обсуждением документа. Как знать, может быть, и наши голоса услышат на высшем уровне, пока закон ещё не принят.

Анастасия АКИНИНА,

негосударственный судебный эксперт-лингвист,

член Гильдии лингвистов-экспертов по документационным и информационным спорам, член Союза журналистов России.